Творчество - Анамариэль (Silentium)

                                                                         Под кровом Всевышнего.

Цикл "Эльфийское счастье"(2005)

***

Где бродят менестрели, любовь воспевшие в своих

Песнях бессмертных?

Теперь здесь поступь нам шагов чужих.

И голосов безвестных

Гул. И плачь ребенка в колыбели,

Как груз печальный,

Рвет сердце. Нежный звон свирели

Сменил набат – и погребальной

Песни слышаться слова –

И странно шепчется молва.

Лучей былых старинной славы,

Боев, сражений и расправы,

Покрытых кровью и победным

Пиром – в глубине веков.

И кто подаст отныне бедным?..

Все в прошлом, в мире прошлых снов.

Порабощенным, угнетенным, отдавшим –

Жизни, семьи и богатство –

Поем отныне – слава. А трусам, спавшим –

Позор. Позор их братству,

Изменникам, предателям, позор.

Сложившим кости за свободу - 
Слава.

Преданным ране даденному слову –

Слава.

Стоявшим до конца – победы, пораженья –

Слава!

Так выше суждено. И таково решенье -
Слава…

Могильный камень на лужайке, и свод

Стальных небес, да шепот речных вод –

Вот что осталось мне. О камень рунный

Я обопрусь, и трону арфы струны…

***

Я хотела стать ветром, чтобы касаться твоего лица.

Я хотела стать птицей, чтобы пеньем своим разбудить тебя.

Я мечтала, что буду с тобою – до самого конца.

Я мечтала, что буду счастливой – искренне любя.

Я протягивала руку к небу, ловя белый пух облаков,

Я смеялась, играя с лучами солнца, танцуя по зеленой траве,

Я бежала сквозь сумрак полуденных снов,

Торопилась – куда? – к тебе.

Рисовала рукой на замерзшем стекле, следя за отраженьем,

Цветы и имя твое в обрамлении листьев и веток.

Я стояла на снежной поляне, с каждым мгновеньем

Понимая, насколько же миг этой жизни краток.

Но, казалось, все замирало, когда, сама чего-то пугаясь,

Я удивленно шептала слова – что люблю и любима,

И застывала, своему чему-то улыбаясь,

Понимая, что нашла тепло в холодную зиму.

***

Ударив в стену кулаком, ты, может быть, поймешь.

Поймешь, что нас зовет простор – мы воли дети.

Да, нас, волков домашних, нас не разберешь –

Но нам в неволе солнце скупо светит.

Ты – человек, ты существо из плоти.

А в нас горит огонь – наша душа.

Ты ищешь вдохновенье на работе,

А мы – в погоне, тяжело дыша.

Ведь нам – вожак и стая – не святое.

Ведь нам закон единства не знаком.

Нам выбраться, нам выбраться на волю –

И жизнь прошедшая покажется нам сном.

И нам по следу мчаться, опуская,

К земле глаза, отыскивая след,

Ты понимаешь, ведь у нас судьба такая!

Ведь в этом – наше счастье, радость, свет…

Мы рождены такими, воли дети.

Мы воем на луну в тоске своей.

И я сегодня – рано, на рассвете,

Покину место родины твоей.

Уйду. Свободной, в поле ветром,

И серой тенью тихо по холмам,

Уйду, как исчезает пламя – пеплом,

А ты… ты предназначен скучным снам.

Но, может быть, скажу не точно –

Но все-таки, наверное, вернусь.

Ведь мы с тобой уже почти едины – точка…

Вот видишь. Волк, а грамоте учусь… 

***

                                                                            (Клаусу Ленцу)

Послушай, ты знаешь, как падает пепел на белый песок?

Как с глиной мешают останки прошедших лет.

Послушай, ты взял в руки мир и переступил порог,

За гранью жизни для тебя вновь обретенный свет.

Дождь падал на землю сырую, и дробно стучал

По крыше покатой дома с заброшенным чердаком.

Дом от бури весенней, от грома и молний стонал,

Скрипя закоптелым, давно не мытым окном.

Это было – безумие страсти, мгновенный порыв.

Это было – любовь, это было как солнечный зной.

Это было – бежишь, а перед тобою – обрыв,

Только вот голос разума крикнул: стой!..

…Что теперь говорить – было счастье искрою в глазах,

Желтые розы и голуби на мостовой.

Была наша дочь – в самых смелых мечтах,

И время – проведенное просто с тобой.

Послушай, ты знаешь, как падает пепел на белый песок?..

Как пустыня сухая в холодном неверии слез.

Может, сможешь взять с собою меня за порог?..

В сказку из старой книжки, в мир сладких грез?..

***

Что ты скажешь мне на этот последний вопрос?

Улыбнешься, повесив на стул свой черный пиджак?

Нам понять-не понять, только падаль вокруг вместо роз,

Вместо сада – агония лавы, а свет заменил мрак.

В королевстве разрушенных жизней мы – короли,

Мы глотали пыль на дорогах из желтого кирпича,

Поднимались, шли, обессилев, различая вдали

Гордый замок – а может, мираж, иль блеск меча?

Оглянись – обернись,

Отвернись от мечты,

В королевстве моем – ночь.

Если хочешь, можешь, просишь – спастись,

Уходи скорее прочь.

Что ответишь ты мне на вопрос мой, скажи?

Оправдать себя чем-то ты сможешь?

Ты создал, ты вложил в наши руки ножи –

А теперь от бессилия стонешь?

Грянет гром! Наша ненависть, ярость и боль

Станут нашим оружием мести.

Ты просил о войне – ну так что же, изволь,

Только вот мы умрем вместе…

***

Погружаясь в серебристые воды Светлого Моря,

Неторопливое солнце слушало, как звезды с луною спорят.

Твердили звезды: «Наш свет разбудил эльфов на Куйвиэнен,

Нас создала Варда Элберет, по сравнению с нами ты – тлен!

О нас песни слагают из года в год менестрели,

А о тебе, луна, хоть одну песню о тебе спели?

Что молчишь, повернувшись к нам желтым круглым боком?

Мы – нужнее тебя, суждено это было роком!»

Улыбнулась луна чуть заметно, и открыла глаза,

И на Землю упала с века большая слеза,

Орошала она светом мягким, серебряным светом,

Спящую мирно под покровом неба планету.

Каждая капля-слеза, превращаясь в тонкий луч,

В объятиях ветра скользит между грудами туч,

И сады, и леса наполняет пеленою волшебной,

И замолкает все в преддверии песни хвалебной.

Ни менестрель, ни бард, ни смелый воин –

Не воспоют луну, но что их песни стоят?

Зато среди застывших крон дерев ночной певец, невзрачный музыкант,

Пел о Луне, лишь ей показывая свой талант.

И опускалось солнце медленно за землю, чему-то улыбаясь,

И замолчали звезды, от Луны пристыжено плащами закрываясь,

И только ветер что-то пел – шептал? – в объятьях елей,

Да лунный свет качал детишек в колыбели…

***

На улице быстро темнеет,

Фонарь замигал желтым глазом.

От мороза окно запотеет,

И покроется инеем разом.

Беспокойно бросаешь взгляд за окно,

Двор, покрытый снегом, за синим стеклом,

Но его разбитой девятки там нет.

Посмотрев на часы, ты зажжешь в кухне свет.

Пусть он видит – его здесь любят и ждут,

Здесь – семейный покой, здесь – домашний уют,

Здесь встречают его улыбкой всегда,

А на кухне давно разогрета еда,

И поставлен на плитку, кипит уж давно

Чайник с носом отбитым, и открыто вино.

Вам не часто бывать вдвоем удается,

Но уж если такой вечер вдруг выдается,

Ждет и ужин, и ласковый разговор,

И просьба ехидная вынести сор –

А ночью под светом январской луны,

В постели бываете вы одни.

Пусть утром – опять надо срочно бежать,

Опаздывать, снова не успевать,

На ходу одеваясь, жевать бутерброд,

У него ведь по горло своих забот…

Ты только его обнять не забудь,

И не то чтоб в объятиях главная суть –

Просто важно, чтоб знал – его любят и ждут,

Здесь – семейный покой, здесь – домашний уют.

***

Кроваво-красные капли рябины

В руках твоих, словно роса.

Ослепительно-горькие рубины

Как круглые птичьи глаза.

Сентябрьский сон – красочен и реален,

На земле осенних листьев канва.

А на небе – тучи, как будто из стали,

Из воробьев не смолкает молва.

Сентябрь – он горек, и приторный вкус

Погружает в чужие мечты.

И на землю осколками, искрами друз,

Падает дождь с высоты.

Прочно это гнездо – и птица Печаль

Поселилась в нем вместе с Тоской.

И все чаще бросаешь взгляд в синюю даль

И птицам машешь рукой.

Сентябрь – он красен, он в листья обряжен,

Он смехом печальным пронзен.

Он Мудрец – он с печатью, с пропиской, со стажем,

Он в списки навеки внесен.

Он – сентябрь – жених желто-пасмурной Осени,

Он – сентябрь – навеки влюблен.

Для букета его леди листья сбросили

И букет Ей вручает Он.

Он – сентябрь – сулит расставания,

Он месяц покойной тоски.

Он знает – его признание,

И на могилу мы возложим венки.

***

На востоке, там, где туман памяти падает водопадом

К ногам открывшего глаза светила,

Расцвели колокольцы звезд и ирисы луны. С ними рядом,

И сама луна – Исиль – светило покоя, как королева, застыла.

И в руках огоньки мотыльков, что порхают, и к свету

Тянут крылья, наивные, полагая, что свет безобиден,

Станут каплями влаги – воды, что к концу лета,

Становится водопадом – у края земли – что не каждому виден.

И над поляной цветов, что разбросаны, будто игрушки

В комнате мальчика с озорной улыбкой,

Где на каждом шагу – что ни шаг, то смешная ловушка,

Где прошлое кажется тенью изменчивой, зыбкой,

На крыльях свободы от груза сомнений и бед

Взовьется Орел – вестник Манвэ, вестник бога ветров,

Солнца помнящий восход уже будто тысячи лет,

Встретит этот восход торжествующей песнью без слов.

***

                            (Вольный перевод с квеньа)

У берегов Куйвиэнен увидели

Мы звезды, открыв глаза.

К Валинору, к Валар обители,

Ведет нас наша судьба.

***

                            (Вольный перевод с квеньа)

Белая волна в океане западном,

В небесах кто прорицатель пути твоего длинного?

И как, скажи, отличает дно,

Жемчуга от песка глубинного?

***

                            (Вольный перевод с квеньа)

Нас вечными, бессмертными создали,

Мы славим лес и в счастье, и в печали,

Мы звезды возлюбили, лишь глаза открыв,

И лучниками ловкими, искусными прослыв,

Мы презираем зло.

Мы – те, кто осаждал Утумно.

И те, кто у костра поет так чудно,

Мы – эльфы, и на Запад нас ведет наш путь,

Мы – эльфы, и с пути нам не свернуть.

***

                                (Вольный перевод с квеньа)

Моя яркая звезда, мой путь освещай,

Облака пусть не скроют твой серебряный луч,

Моя весна цветов и журавлиных стай,

Не покидай меня, как солнце за грудами туч.

Небеса и леса с эльфийскими снами,

Придут в самый серый город,

Где росло волшебство любви вместе с нами,

И смоют дождями боль и холод.

Видишь, что делает ручей с горой?

А храм делает музыкой горе для нас.

Наш же удел - колючий лед и покой,

Лед в пустыне высохших глаз.

***

                             (Вольный перевод с квеньа)

О, Ночь, вечный раб твой, тобой я восхищен!

Твои звезды наш путь освещают во тьме,

Одинокая луна нам дарит лечащий сон,

А ветра нам несут светлый дар перемен.

Каждый миг, проведенный с тобой,

Дает возможность насладиться землей,

Насладиться жизнью в этом мире, здесь,

Насладиться тем, что мы просто есть.

И сидя в лесу, у костра, в тишине,

Понимаешь прелесть всей жизни во тьме,

Начинаешь ощущать, что кому-то ты нужен,

И цели своей ты еще послужишь.

***

                            (Вольный перевод с квеньа)

Темный туман в долине памяти,

Где тени дней, как нищие, у паперти,

Вечно бродят, не исчезают, не умирают,

Где звезды далеко мерцают,

Где в темных водах озера спят белые цветы,

Где лунный свет ласкает, навевая странные мечты,

И травы синие, и призрачно-манящие лучи,

Все покрывает темный туман –

Спи, и пусть Ирмо отдаст тебя снам,

О том, что наступит завтрашний день,

И свет солнца скроет страшную тень,

И засияет в росе на зеленых листах,

А тени ушедших лет останутся только в мечтах,

Пошли мне, Ирмо, сон,

О том, что я найду свой дом.

Песнь Сибиллы.

Истерзаны руки. И тело – в огне.

За что наказание это тебе?

О Боже, за что ты был так осужден?

И снова тяжелый, плачущий стон.

В ночной полутьме легкий ветер повеет –

Неся облегченье горящим устам.

Осталось немного – и ветер развеет

Прах тела. Лишь память останется нам.

Кто мы пред величьем огромного мира?

Лишь пешки могучей судьбы.

Король, за победу назначена вира –

И время для страстной мольбы.

Мы плачем о прошлом, живем настоящим,

А будущее – в пелене.

Король, в этот вечер, погибель таящий,

Король, вспомни же обо мне.

Король… нет, мой брат, мы клялись, помнишь, было,

Когда были оба детьми,

Клялись перед богом, над отчей могилой,

Клялись справедливость найти?..

И где же она, та истина, правда,

И где справедливости след?

Что стало, нам, детям, хваленой наградой?

Ведь нам не исполнить обет…

И в мрачной тиши, как звезды, бывает,

Вспыхнут глаза короля.

«Справедливость у Бога своя, и он правит,

На земле справедливость творя»…

Рыцарю.

                      (Посвящается Морвилю)

Тихие сумерки, тихий закат.

Тайной полон весь лес.

Грани исчезли, нет больше преград –

Близится время чудес.

Лес весь замрет, и в тишине

Сердца лишь слышен стук.

Я обернусь, улыбнусь тебе,

Переплетутся две пары рук.

Что с нами стало? Что с нами было?

Лес нам ответит не вдруг.

Что потеряла? Что позабыла?

Были ли сотни разлук?..

Лес не ответит, лес улыбнется

Нам обоим, мой милый друг.

Здесь не важны печали, здесь нет суеты.

Только счастье живет в сердцах.

И любые, святые, чудные мечты

Здесь не больше, чем просто прах.

Лес – он не в мире, не между миров,

Он один, и издревле живет.

Многих лес принимал под святой свой покров,

И – слышишь? – это нас он зовет.

Дай мне руку, мой рыцарь.

Да, лишь на день – но сегодня мы рядом с тобой.

В темноте не увидеть нам наши лица,

И все кажется сном порой.

Время Праздника близко – и там, на поляне,

Собрались друзья Леса, что злат.

Мы на вечер с ними братьями станем,

И каждый каждому будет рад.

Дай мне руку…пойдем.

Грянет песня в минуту любую.

Грянет песня – а мы с тобой подпоем,

И шагнем в эту ночь святую.

Лесная церковь.

Рассвет. Немного зябко и прохладно.

И каплет дождь по лужам в такт

Моим шагам. Глотаю воздух жадно.

А впереди - дорога, сельский тракт.

Волнуюсь чуть. А заблужусь вдруг?

Впервые здесь. Куда идти?

На изгороди - голубь. Странно... "Эй, друг!

А церковь как найти?

Я тут впервые. Заблудилась.

Хочу на исповедь успеть.

Я причащаться тут решилась...

Сейчас и пост, и праздник ведь...

Проводишь, друг? А я тут...крошки

Тебе от булки отломлю."

И он взлетел. И по дорожке

За голубем своим бегу.

Сама не знаю - ну куда же

Меня, глупышку, заведет

Летящий голубь белоснежный

Но - все равно - бегу вперед.

И вот я в чаще. Яркой точкой

Мелькнул мой голубь - и исчез.

Вздохнула. Села я на кочку.

Как будто мне мешает бес...

Вокруг деревья, тропки нету,

Людей в округе - никого.

А сквозь деревья блики света

Бегут и прыгают легко.

Дождя уж нету, солнце, видно

Устало спать за сонмом туч.

Лишь с веток каплет вниз обильно,

А в каплях виден хитрый луч.

Свежо в лесу, как будто в храме.

Природа дом Господень есть.

И шепчут елки: "Встань же с нами!

И с нами Богу помолись."

И на колени опустившись,

И руки на груди скрестив,

Под пенье хора птиц забывшись,

Я вся - один, благой порыв.

Школьные годы.

                                        (Посвящается Леонсии)

Прошли…прошли и уже не вернуть

Детские школьные годы.

Теперь повзрослели, осталось чуть-чуть –

И мы полетим на свободу…

Пять лет мы знакомы, и вроде сейчас –

Так быстро время летело…

Ах, если б вернуться туда хоть на час –

Я столько всего не успела…

Смотри, фотографии. Это ты, -

Стоишь в своем черном платье.

Помнишь то время, смешные мечты,

Невинное детское счастье?

Сколько прошло с того года, не счесть,

А вроде бы – лишь вчера мы

За руки держась, боясь не успеть,

На урок, спотыкаясь, бежали.

Как перемену радостно встречали,

Из класса выбегая на простор,

Как в «ножки» дружно классом всем играли,

И в «уголки»… И даже каждый спор

Улыбкой иль смешком, наивные, кончали,

Не допускали, дети, настоящих ссор…

Взрослели потихоньку, взор серьезней

На этой фотографии уже.

Пугал экзамен первый, самый грозный,

И шли испуганно, но подготовившись вполне.

Затем уже вошло в рутину,

Но в первый раз – тряслись мы не шутя,

Боялись – не затянет ли в трясину?..

Боялись – ну а не отвечу я?!.

И поздравленья, поцелуи, смех веселый,

Ведь сдали! Сдали!! Молодцы…

Ну, до свиданья, до свиданья, школа!

И – в лето, в счастье, в радость и в мечты.

Взрослели потихоньку, все менялось,

Ожесточала жизнь наивные сердца,

Порой задумываешься: что же с нами сталось?..

Что будет? Далеко ли до конца?..

Девятый класс, серьезнейший экзамен.

Трясутся все – не шутка ль, выпускной…

Сдала…сдала!! С души как будто камень,

И уж немецкий не «ужасный», а «родной».

А помнишь выпускной? Ведь я не верила, что это –

Последний раз мы классом собрались…

И беззаботно-ласковое лето,

Шептало мне на ухо: «Веселись!

Забудь о жизни, что начать придется,

Три месяца еще ведь впереди!

Пусть светит тебе ярко-ярко солнце,

Ну а потом... так далеко еще, иди!»

Шептало солнце всем, и счастливы все были,

Тому – что страшное осталось позади.

И в беззаботности так многие забыли,

О том, что расставанье – впереди…

И я скучаю. Я скучаю по тем людям,

С которыми училась и росла.

Пройдет ведь время, и мы все забудем,

Что мы когда-то были как семья…

Я потеряла многих, но я верю,

Что детство мне оставило тебя.

Ведь друг один, что в горестях проверен,

Важнее, чем фальшивые друзья.

Я верю, что тебя я не забуду,

И что судьба не даст тебе забыть,

Как ты когда-то протянула руку,

И предложила: «Маш, давай дружить»…

***

                       (Вольный перевод с квеньа)

- Что это светит, там, на небесах?

 - То звезды, чтобы тьма не ранила сердца.

 - А что за шелест крыльев в облаках?

 - Орлы, что охраняют душу храбреца.

 - Храбрец, чей меч в атаках всех быстрей,

 Кого бежит всяк зверь и всяк злодей?

 - Нет, тот храбрец, что знает о пути.

 Храбрец, что сердце бережет в груди,

 Чья храбрость не для клятв земных,

 Чья храбрость не в тисках войны.

 Но те, кто тьму впустил в свои сердца,

 Безрадостно живут и ждут конца.

 К ним звезды не тянут своих лучей,

 Их храбрость – храбрость каменных мечей.

 И тот, чье сердце злобой велико,

 Погублен будет жадностью легко.

***

                       (Вольный перевод с квеньа)

Спи, мой любимый, в зеленом лесу,

Будет ветер ласкать твои волосы,

Я лежать рядом буду, заплетая косу,

Буду петь тебе тихим голосом.

И руки в траве раскинь широко,

И слушай, как у реки далеко

Клянутся волны береговому песку

Корабль, что людям, впавшим в тоску,

Несет счастье и успокоение,

Хранить до последнего мгновения.

И забудь свой меч – в звездах мир.

Здесь сегодня луна устроила пир,

За дымкой с востока дарит свет,

Спи, любимый, врагов здесь нет.

Мы ушли...

Холодный ветер уносит песни

Брызгами-каплями над пенной кручей,

Будто бы вымершие, наглухо запертые,

Небеса там, за тучами.

Говорили – квенди, пели песни – нолдор,

Мечтали – синдар о сумеречных звездах,

Одинокий крик ясноглазой птицы –

Все, что осталось от некогда грозных

Некогда гордых, могучих и смелых,

Отныне лежащих у песков белых…

Покинутых слез, покинутых снов –

Средиземье заключено в сотни оков,

Мы ушли…кораблями печали

Мы ушли, за собой не оставив

Ни следа на дорогах этих земель.

Что таят песни элдар – и их горе потерь…

Три белых стиха о Ривендейлле.

***

В тихой долине, сокрытой от глаз,

Средь водопадов крылатых,

Гордо вознес свои башни Раздол,

Белокаменный замок Владыки.

Сотни столетий возносятся ввысь,

Башни Ривендейллского замка,

Чуден, старинен последний оплот

Эльфов в Имладрисской долине.

Но нет голосов здесь звенящих давно,

Не слышно ни смертных, ни эльфов.

И лишь Владыка Эльронд Полуэльф,

Бродит по Ривендейллу.

Странны виденья его, будто сны,

Перворожденный бродит в молчаньи.

Здесь все пронизано духом его,

Духом его печали.

Годы пройдут, пройдут и столетья,

Раздол будет вечно стоять.

И под тихими сводами дивного замка,

Будет вечно эльф мудрый гулять.

***

Там, где леса возрослись в вышину,

Где трепещут прозрачные реки,

Где земля вся покрыта цветами любви,

Похоронены смелые эльфы.

Среди сводов и крон белозерских деревьев

Голоса их неслись с облаками.

Средь журчащих ручьев и земель плодородных

Мудрые эльфы гуляли.

Кто знает, что стало с Князьями князей?

Похоронены где эти кости?

Как случилось, что в загробном мире теней,

Их души вкушают счастье?..

Как погибли Владыки святейших держав,

Чьей стрелой пронзены были страшной?

Кто воспел о деяниях мудрых князей,

Где лучи их славы вчерашней?..

Как мрак исчезает с приходом утра,

Так исчезли смелейшие эльфы.

И бросает Светило на землю лучи,

Где похоронены бренные кости.

***

Отзвенели эльфийские песни средь светлых садов.

Похоронены эти мелодии под листьями золотыми.

Забыты стихи, что читали в дворцах менестрели,

Потеряны летописи, что веками хранились с заботой.

Усталое солнце садится за тихий Раздол,

Сквозь пустые комнаты бросая золотые лучи,

Освещая забытые комнаты, что хранили секреты царей,

Освещая пороги, избитые сотнями ног.

Как прощаясь, обходят лучи молчащие стены.

Погружается в мрак Ривендейллский чудесный дворец…

Печальная.

Тишина хрустального снега,

Отзвук гласа святейших Валар,

Холодным пламенем белого света,

На гранитах прозрачных скал…

Кто вы, снежинки безмолвные?

Откуда летите, друзья?

Странники несвободные,

Как там моя земля?..

Сколько лет уж в изгнанье скитаюсь

По дорогам серебряных льдов,

Быть может, от вас я узнаю,

Как там мир моих снов?..

Уж осенней листвою покрылись

Ривендейллских лесов покрова,

И тягучая, сладко-горькая,

Бродит с нею моя тоска.

Расскажите мне, лепестки снегов,

Опишите, что в милом мне городе?

Как живется там, в мире грез и снов,

Пусть растопят боль в этом холоде

Мои песни вслух, и стихи души,

Те, в чьих строчках просторы Раздольские,

Где долины, леса Имладрисские,

Ни стихом скажи, ни пером пиши.

И тоска моя, по долинам тем,

Обернется мне во спасение,

Помогите мне, лепестки снегов,

Скуйте буйной души смятение…

Я в изгнании, и тоска моя,

Разольется горячим пламенем,

И на воздухе ледяном паря,

Разобьет лед, ставший каменем.

И оковы пусть опадут к ногам,

Я не пленник вам, и не пленница!

Удержать меня не по силам вам,

Унесет меня ветра конница.

Вы, снежинки, простите негодную,

Я тоскую по дому по родному.

Удержать меня тяжело ой здесь,

Королю вашему горному.

Но покорна я воле Вышнего,

Остаюсь одна, будто лишняя,

Вы летите вдаль, дети снежные,

В небеса чудные, безбрежные,

Принесите мне хоть привет от них,

Имладрисских сосен, ривендейллских пихт…

Молитва Элберет.

Твое имя чудесно, оно прозвенит

Как хрусталь родника лесного.

Элберет, Элберет, помоги превозмочь

Мне тоску по любви и по крову.

Помоги, Элберет, мне прожить эту ночь,

Это день и неделю без страха.

Охраняй, Элберет, мое имя и честь,

Будь со мной, Элберет, умоляю.

Пусть весь мир воспевает хвалу, Элберет,

Я прошу тебя, не забывай нас,

Помогай, Элберет, сирым детям, вдовам,

Помогай опоздавшим, усталым,

Дай глоток из блаженных ручьев Валинора

Одиноким в забытой пустыне.

Что плывут, что идут, что без страха бредут,

Что не помнят счастливого слова,

Элберет, Элберет, помоги им прожить,

Наступающий день снова…

Эльфы (неоконченная).

«Старинный род стариннейших сказаний,

О, Эльфы! Величайшие князья!

Вы, кладезь мудрая божественнейших знаний,

О, вы! Благословенная семья!

Взываю к вам, к древнейшему из родов.

Тревожу ваш покой я неспроста,

В ваших руках – судьба многих народов,

Я перед вами – ваша верная слуга.

Прошу о помощи, старейшины народа,

Явитесь мне, бессмертные друзья!

Или не вы – охранники природы?

Или не слышите совсем меня?!»

Умолкла девушка, стоя посредь поляны.

Обводит взглядом ищущим вокруг.

На землю каплет кровь из страшной раны,

В руках – серебряный эльфийский лук.

Вскричала девушка в отчаянной молитве:

«О, братья, эльфы, помогите мне!

За мной погоня: быть здесь битве,

И я умру…внемлите же мольбе!!»

Раздались крики вдруг, и лошади заржали.

Очнулся лес от спящей тишины.

Вскричала девушка: «Они на нас напали!

О, Эльфы! Где вы? Это же враги!..»

Застыло все как будто, на мгновенье,

Лишь старый дуб зашевелил своей листвой.

Явилось чудное виденье,

Сам Эльф с гордо поднятой головой…

Он был величествен, он был великолепен,

Его походка – гордого царя.

Он скульптором придирчивым был слеплен,

В нем идеально все, в нем все от короля.

Но пусть надменен он чуть-чуть и беспристрастен,

(А как без этого быть настоящим королем?..)

Зато его лучистый взгляд воистину прекрасен,

И карие глаза наполнены любовью и добром.

И волосы его до пояса спустились,

И в черных прядях только капля седины.

Понятно, почему ему все эльфы поклонились,

Они ж все златоглавы, солнечные львы.

Его высокий лоб твердит о мудрости и славе,

И рядом с ним спокойно и тепло,

Но… стоп. Ведь я о нем судить не в праве.

Пора рассказывать, почти уж рассвело.

Цветы склонились в преданном поклоне,

Замолкли птицы в вышине небес,

К земле пригнулись ивовые кроны,

Притих пред Эльфом весь зеленый лес.

И девушка застыла в восхищенье,

Смотря на повелителя зверей,

И показалось ей, всего лишь на мгновенье,

Что Эльф вдруг улыбнулся ей.

Очнулся лес, запели птицы.

И крики ближе и страшней.

Уже видны сквозь ветки яростные лица,

Врагов свирепых, Шаддаров-Теней.

Воскликнул Эльф, зовя своих собратьев,

Махнул рукой, приветствуя друзей.

И воины священной рати

Явились перед воинами Теней.

Стояли в ряд, плечом к плечу, лук к луку,

Нацелив стрелы в темные тела.

Глаза спокойны были, не дрожали руки,

И в цель попала каждая стрела.

Похоронив убитых, на рассвете,

Ушли в леса эльфийские стрелки.

И от лесной поляны легкий ветер

Нес запах начинавшейся войны.

А девушка, просившая защиты,

О чем-то говорила с Эльфом-королем.

Но что теперь ей нужно? Шаддары убиты,

Произошедшее казалось просто сном.

Но видно были важные причины,

И беспокоилась она совсем не зря.

Ибо, ее рассказ прослушав длинный,

Боль появилась на лице у короля.

И крикнул Эльф два слова по-эльфийски,

И перед ним явились два коня.

«Садись! – воскликнул он, - нам путь неблизкий

Предстоит сквозь логово врага!..»

И два коня, как пущенные стрелы,

Рванулись чрез деревья и кусты.

Один молочно, а другой - прозрачно белый,

Но обе лошади – чудесной красоты.

Мелькали реки, деревушки и поляны,

И всюду след от Шаддаров-Теней.

Бледнеет девушка: Эльф заметил рану,

Остановил коня и наклонился к ней.

«Ты ранена серьезно и опасно», -

Промолвил он и снял ее с седла.

Он разорвал рукав, от крови красный,

И в этот миг нагрянула беда.

О любви.

Ранним рассветом солнечный луч

Разбудит меня, играя,

А за ним из-за мрачных и темнеющих туч

Засмеется солнце, вставая.

Пусть где-то обида, и где-то вина,

В этот час рассветный – не надо.

Я пойду, принесу ледяного вина,

И воды ледяной из сада.

Сладко спишь, лишь улыбкой печальной,

На губах бродит прежняя боль.

Нет, будить тебя, пусть и случайно

Не посмею, уж ты не неволь.

В час рассветный поспать ой как любишь

А, проснувшись, бываешь не рад,

И ворчаньем ты прелесть всю губишь,

От тебя убегаю я в сад.

Нет, будить тебя страшно, ирима.

По утрам ты косматый медведь.

Пусть тобой я и сильно любима,

Но и спать ты любимец ведь!

Нет, оставив тебя предаваться

Сонной радости, я пойду.

Ведь не даром эльфийкой мне зваться –

Хорошо мне в рассветном саду!

Ноги тонут в траве орошенной

Мелкой утреннею росой.

На голове же – венок короной,

Что ты сплел мне вчерашней порой.

Я по саду иду, улыбаясь,

То кружусь в круге милых берез,

То запеть тихо-тихо решаюсь,

Погружаясь в страну моих грез.

Я кружусь и пою – и со мною

Соловей на соседней сосне.

И глаза только-только закрою -

Вдруг свирель слышу, будто во сне.

Так и есть, мой любимый проснулся.

И медведь из него – хоть куда!

Весь взлохмаченный, хоть б встрепенулся,

Ну за что мне такая беда?!

И смеется. Чумазый мальчишка!

Ты умылся, мой мелима друг?

Рассердился…ой, мама, мне крышка.

Побегу звать на помощь подруг…

Смеющийся Ястреб.

Смеющийся Ястреб, отчего ты печален?

Чего так тревожно ты ждешь в тишине?

Решетка из прутьев железа и стали

Не удержит тебя. Удержать тебя мне?

Ты рвешься на волю, ты ищешь свободы,

Ты стонешь в клети, и в чужих городах,

Ты много изведал, и долгие годы

Печали и боли теперь в твоих снах.

Ты плакать не можешь, и не умеешь,

Но сколько тоски в темно-карих глазах.

И прячешь ты взор, ведь ты не посмеешь

Взглянуть на те чувства, что в наших сердцах.

Смеющийся Ястреб, в глазах твоих слезы.

Позволь мне помочь и унять твою боль.

На одну только ночь – проклятья, угрозы

Позабыть – на эту лишь ночь – ты изволь.

Пол шара земного обойдя и оставив

На влажном песке лишь цепочку следов,

Усмирив и Циклопа, и Пегаса заставив

Пронести меня выше людских городов,

Я нашла тебя, Ястреб. Нашла и узнала.

Ты такой, как в легендах – нет, правда, точь в точь!

За годы гонений я странною стала,

Но с тобою я буду собой в эту ночь.

Ты давно не смеялся, Ястреб из сказки,

Смех твой волшебный позабыт уж давно,

Засмейся – и серые, скучные краски

Затанцуют в танце и сольются в одно.

***

Мир сошел с ума…

Выпьешь, друг, вина?

Кровью по губам

Капает вино.

Что осталось нам?

Жизнь ли, смерть – одно.

Плавилось стекло,

Порвалась струна.

Жизнь ли, смерть – одно…

Только жизнь одна.

Что за гранью снов?

Длинный, черный ров.

Перепрыгнуть? Брат,

Я помочь бы рад.

Только на краю,

Сам едва стою.

Крикнешь – и во тьме,

Твой исчезнет крик.

Скажешь – но не мне,

Как ты там, старик?..

Будь моя вина,

Я б и ждать не стал.

Жизнь – она одна,

Под стрелой упал,

Иль сражен копьем,

Иль клинком убит,

Все же – не вдвоем…

Все же – не забыт.

Плач же, у окна

Милая жена.

Светлой девой взял

Я тебя к себе.

И вот – потерял…

И не на войне.

Боль стучит в висок,

Рвется тишина,

Прожитый урок –

Жизнь – она одна.

Выпьешь, брат, вина?

Нет – так все равно..

Жизнь – она одна.

Жизнь ли, смерть – одно.

***

Остановись… не уходи.

Ужели свет слабее тьмы?

Куда направит гордый взор

Владыка Ветра с выси гор?

Я у окна стою. Вдали

Видны чудные корабли,

И моря блеск, и шепот волн,

Но это все – всего лишь сон.

Огромный замок, в синеве

Он тонет, будто бы в воде,

Здесь старо все, как стар наш мир,

И здесь тоска устроит пир.

И в этом замке скрип дверей,

И не тревожит соловей

Потухшей жизни тишину,

И тени тех, кто лишь одну

Прожили жизнь, и потому

Теперь покоятся в земле,

В покое, в мраке, в тишине.

И створки окон распахну,

Но свет я в замок не впущу.

Здесь сумерки из года в год

Царят, их бесконечен род.

И с бесконечнейших полей,

Явится ветер-лиходей,

И створки окон застучат,

И занавеси вдруг взлетят.

И в этот час, и в этот миг,

Увижу сладостный я лик,

И призраком ко мне скользнет,

С собою счастье принесет,

И разобьет тоску рукой,

Мой суженый, и мой Король.

Ночь в июле.

Тиха, загадочна июльская прохлада,

Сменила ночь безумный летний день.

И так заманчиво, таинственно у сада,

Ложится яблонь и березок тень.

Ступая осторожно босиком,

По бархатно зеленому покрову,

Ты чувствуешь: взлететь легко.

И это чувство так искристо и так ново.

Не знаешь почему, но круглая луна,

Как будто бы лелеет и ласкает.

А вдалеке лазурно плещется вода,

И море шелестит, как будто манит.

И ты шагаешь, опьяненная цветами.

Кружишься в облаке берез.

Они зовут тебя, шепча: ты с нами!

Все дальше погружая в сказку грез.

Тиха, задумчиво июльская прохлада.

Сменила ночь безумный летний день.

И танцевала девушка печальная у сада,

Бросая вдаль причудливую тень…

Цикл "О разном" (2004-2005)

Простое женское счастье.

Простое женское счастье – небритый муж,

Рубашки и носки. Немытой посуды горы,

Долгие летние дни.

Простое женское счастье. Прижаться к сильной груди.

Ему одному улыбаться. Смотреть – что там впереди.

Провожать на работу. Встречать с работы.

Готовить обед, успевать в магазин.

Простые женские заботы –

И думать: как он там один?..

Простое женское счастье.

Дети, собаки, коты.

Простое женское счастье.

Наивные мечты.

О фартук грязные руки –

И обнимать его, от счастья чуть не плача.

И слезы от его глаз пряча –

Простое женское счастье…

И вместе с детьми возиться.

И слышать его громкий смех.

Сесть под бочок ему, достать спицы –

И коротать счастливый свой век.

Простое женское счастье…

Счастливая судьба.

А мне такого не надо. А я не хочу такого!

Я буду отчаянно молить Бога –

Не надо такого счастья!!

Небритый муж, детей орава –

Собаки, кошки и коты –

Не надо, Господи, не надо!..

Я не хочу такой судьбы…

Ищу другого я, другого.

Неизмеримой, бешеной любви!..

Неизмеримого и бешеного счастья –

Летучих дней, мгновенных и прекрасных,

Изведать все, и с каждого мгновенья –

Взять все, что даст слепое вдохновенье,

Минутой жизнь проскачет, не оставив

Ни капли тишины и глубины,

Ни капли жалости, сомнений и вины,

А только острой боли острые клинки,

И счастья – острого – лавровые венки…

В сладком плену.

В сладком плену твоих рук,

В поцелуях нежных губ,

Я прощаюсь с болью, пусть на время,

Но я скину это бремя.

В сладком плену мечты,

Осуществившейся в эти дни,

В сладкой надежде страсти,

Разрываюсь от счастья на части.

Теряю свое начало,

Чем была, тем и стала,

Упала… Перед глазами кружиться

Идиллия, утопия, твои поцелуи, голос, слова,

Я не одна…

В сладком плену надежды,

Жду твоих рук.

Пусть все будет как прежде,

Наплевать на сотни разлук.

Настоящим моментом непреходящим,

Открываю законы мироздания,

Своими слезами, своим плачем,

Собою стану я.

Обними крепче, не оставляй меня,

Наплевать на правила.

Кто мы такие, чтобы жизни подчиняться?

Нас создали, нами управляли, вырвемся на волю!

Белыми птицами, белыми чайками

Унесемся в небо мы…

В сладком плену боли,

Я не пущу в сердце горе.

Мы оба свободны, я и ты,

И мы осуществим свои мечты.

Новый год стареющего мира.

Холодное солнце западных прерий

Оставило след навсегда.

По телефонам службы доверий

Дико зовет – пора.

Жестокие цифры, холодные дни.

Тянется год месяцами.

Устало постучись и войди,

Усталый, обруганный нами.

Если хочешь жить, то живи.

Париж, Неаполь, Ницца, Канны.

Войди, усталый, упади,

А мы же вывернем карманы.

Тебя так много, ты – семья.

И в каждом сердце капля раны…

Ты будешь вытолкан, входя,

Но просочишься сквозь капканы.

Ты будешь жить, жуя стрихнин.

Тебя не остановит сила взрыва.

Нас миллионы. Ты один.

И ты столкнешь нас всех с обрыва.

Ты миллиарды лет приходишь.

Ты миллионы лет гоним.

Под пеплом хны ты не застонешь,

Под руку к бабушке водим.

Для стареющих леди ты ужас.

Для джентльменов ты страх.

Ты приходишь последним, на ужин,

И превращаешь нас в прах.

Портрет.

Пусть ветер в волосах играет.

Пусть непутевая душа.

Зато в глазах печаль мелькает,

Куда-то в сторону спеша.

По траектории немыслимой полета

Ты стал носителем богатств земных.

В твоей душе – галлон азота,

И капелька веществ других.

И что-то руки нервно ищут, успевая,

Мельком поправить узкий воротник.

Ты ничего и никогда не забываешь,

Твоя душа – для всех тайник.

Одет изысканно, но так небрежно,

Ты любишь плащ и сапоги,

А улыбаешься так ласково и нежно,

Но вот тебе опять пора бежать…беги.

Мы – молодожены (написано вместе с одной веселой семейной парой).

Кареглазый юный воин

Засмеялся мне в лицо.

Что же? Так же?? Хорошо!

Эй, кореец узкоглазый,

Непутевая душа! 

Ты куда спешишь неспешно,

Торопясь и не спеша?

Губы, уши, подбородок –

Ты смешон, приятель мой!

Ты – в отстое, ты – отстой.

Что?! Так, значит, я мегера?

Ну, тогда ты карабас!

Бороду приклеить, вату –

Кто мегера тут из нас?

Ха! Обросший оборванец.

Ты грязнуля, ты чумаз.

Ты смешон до самых глаз.

Я, по-твоему, мегера.

Препротивна и грешна.

Голова, как у арбуза,

Никому я не нужна.

Ах, ты так… ну щас получишь

Дуршлагом по голове,

И мегеру, и медузу –

Все припомню я тебе!

Я мегера, я медуза,

Голова как у арбуза,

Не получишь макарон.

И вообще – из кухни вон!

Конец света.

Усталость глаз усталые печали,

Усталых ног истоптаны ступни,

О, Странник, если бы мы знали!

О, Странник, прошлый день верни!

Избита посохом на километры миль

Земля пустынная в агонии печали,

О, Странник, прибивающий ногами пыль,

О, Странник, если бы мы знали!

За что сожженных городов развеян пепел??

За что взрывной потрясены волной??

О, Странник, где же наши дет?

О, Странник, кто всему виной?

Идет по выжженной пустой земле,

За шагом – отзвуки далеких гроз.

О, Странник, обращаемся в мольбе,

О, Странник…а у тебя в глазах кристаллы слез…

Спасибо за любовь.

Люблю. Люблю и все тут.

И объясняться не хочу.

Люблю. Люблю. Ну вот.

Сказал. Теперь опять молчу.

Только не спрашивай, за что.

Я не отвечу.

Я не отвечу ни за что.

Лишь обниму за плечи.

И почему вопрос не задавай.

Пусть много их, но ты одна.

Ну, руку что ли, дай.

Я так волнуюсь…мда…

Ты это…ничего не надо мне.

Я не прошу взамен

Любви, признаний, милых сцен…

Все дело лишь в тебе.

Ну, я пойду. Ты помни просто…

Не забывай меня.

И если будет грустно…

Да ладно там…фигня.

Сон невесты.

И теперь, когда поздно стремиться,

Когда к цели так я близка,

Я хочу стать вольною птицей,

И ветром взмывать в облака.

Я хочу просыпаться с зарею,

И чувствовать запах цветов.

По утрам умываться росою,

Пробудившись от страшных снов.

Я хочу стать горной лавиной,

И сметать на своем пути,

Все, что было живым, но не будет,

Если не сможет от меня уйти.

Я хочу стать белой тигрицей,

Альбатросом взмывать к облакам,

Оттуда видеть грустные лица,

И слать приветы вам.

Только платье сияет белое,

И фата небрежно брошена к ногам,

Все вокруг какое-то серое…

Не понять, наверное, вам…

Цикл "Будни службы безопасности" (2003-2004)

А наша жизнь – песок.

Оставлять на песке,

Отпечатки наших ног.

Приставлять к виску пистолет

И стрелять в висок.

А в руках сигарета,

Одна на двоих.

Жарким вечером лета,

Хочется любить.

Как красив закат,

Когда его не ждешь.

Как печален мат,

Но свой ход не вернешь.

Ровные строчки авиалиний

Тянуться ввысь над землей.

Белый, холодный, сверкающий иней

Летом заменит солнечный зной.

Нарисую на песке свою жизнь

И сотру рукой.

А ты в церкви свечку поставь

За упокой.

И пока на земле было место…

Мы любили писать мелким шрифтом,

На заборе свои имена.

Мы шептали: что-то нечисто!

И бежали, не оставляя следа.

Приходили домой, обессилев.

И бежали куда-то опять.

Мы желали все на свете осилить,

И мечтали на свете все знать.

Мы у чайника сидели тихо,

Ждали, пока закипит.

А за дверью из детства – лихо,

Мы идем, а оно стоит.

Мы окурки кидали небрежно,

И смело смотрели вперед.

Мы прощались с родным домом нежно,

И с отвагой бились за народ.

И пока на земле было место,

Где могли прикурить и прилечь,

Я скажу по секрету, но честно –

Ни один не мог нас засечь…

Будни службы безопасности.

                     (посвящается Жанночке-Улыбке)

Улыбнись. Я прошу тебя.

Пусть эти губы станут легкой,

Смешной улыбкой.

Умоляю тебя. Я не хочу ошибки.

Осечки не будет. Я обещаю.

Пусть они сидят, а мы покурим с тобой.

Клянусь, я не знаю…черт, последняя.

На улице зной…

Бери, только дай затянуться.

Слушай, здесь не я решаю…

Распусти волосы, они упадут волной

Это меня возбуждает.

Поцелуй меня.

Так вот, я хотела узнать…

Дай затянуться.

Работа…не успеваю сказать!

Такие проблемы…завязла в дерьме.

Такие темы…

Сними куртку. Жарко! Зной, как на войне.

Так вот, я одна не могу.

Мне оружие нужно и люди.

Подбородок гладкий…брился?

Слушай, учет скоро будет…

Ты повышения добился?

Дай затянуться…такая жара в тени!

Милый, попробуй улыбнуться!

Поцелуй меня. Такие длинные дни…

Работать устала.

До повышения дотянуться – с ума сойти.

Если б я знала…

Слушай, а может, нам на дачу?..

Забросить работу, в отпуск уйти?

Согласен?!. Дай затянуться.

Поцелуй меня. Попробуй улыбнуться.

Сваливаем? Через час.

Сообщи начальству.

Никто не догонит нас.

Я соберу вещи. Иду!

Поцелуй. Не говори ерунду.

Мы вдвоем, только ты и я.

И любовь – твоя и моя.

Не бойся, не брошу…

Выпей кровь из его глаз,

Сможет все любовь твоя.

Ты не бойся бросить нас.

Тень исчезнет, зазвеня.

В оглушающей печали,

Ткань чернеющих волос.

Не поняли и не знали…

Напросились – потеряли.

Окунись в прохладу крови,

Прикоснись к губам холодным,

Он слепой, и это внове,

Он бесплодный, это модно.

В этой черной темноте,

Солнца луч в твоей войне,

Пусть бесплодный, пусть слепой,

Все равно он только твой.

Ах, иллюзия души…

Просыпаться не спеши.

Победители в любви

Вышли вместе из борьбы.

Домик маленький в глуши –

Ты не бойся, ты дыши!

Выпей кровь из его глаз…

И не бойся бросить нас.

Ты не один.

Выпуская клубы дыма,

Изящно отводишь руку с кольцом.

Ты клялся быть Отечества сыном.

А Отечество – вон, за окном…

Всегда с собой жажда опасности

И усмешка красивых глаз.

Ты бываешь галантным в частности,

Но и жестоким бывал не раз.

Для тебя убить соперника –

Как почистить зубы с утра.

Но зато держишь клятвы с верностью,

На тебя положилась страна.

Ни семьи, ни детей.

И подруга – смерть.

Дома ждет лишь собака верная.

И гитара – ты любишь петь.

Сверкает клинок чистой сталью.

На стене висит острый кинжал.

Все как будто покрыто эмалью,

О чистоте ты с детства мечтал.

Послушай, теперь мы с тобою.

Пусть странно, но это так.

Ты работал один, не спорю.

Но теперь тебе подали знак.

Мы напарники. Ты и я.

Удивительно! Как так случилось?

Наши судьбы – твоя и моя,

Вдруг сошлись. И сразу сдружились.

Сигаретным дымом задыхаешься,

А в глазах мелькают отблески огня.

От скуки маешься,

Любовь моя.

«Малыш, будет жарко!»

Пистолет с собой.

Все пройдет гладко,

И ты – мой герой.

Тот день, когда уходишь на войну (Жанночке-Улыбке).

Качаешь колыбельку осторожно

Невидимо дрожащими руками.

Спокойствие и холод, так нам нужные,

Сейчас, увы, там где-то, но не с нами.

Дрожу от холода в промокшей безрукавке,

Ты, подойдя неслышно, нежными руками,

Накинешь мне на плечи теплую рубашку.

С дежурства я бежала, ног не чуя.

Бежала в холод, в дождь, в весенний гром.

А ты, у колыбельки стоя,

Смотрел, как Юля спит невинным сном.

Мне на работе бросили, что ты уходишь.

Уходишь на задание в Чечню.

Ты тихо обернешься, тихо спросишь:

«А ты, Улыбка, веришь ли в судьбу?

Улыбка, ты всегда смеешься.

Улыбка, ты всегда так хороша.

Ну отчего сейчас, любимая, не улыбнешься?

Ну отчего сейчас поникшая душа??

Я ухожу. Я ухожу, вернуться обещаю.

А вы с Юленком оставайтесь тут.

Я ухожу, но я вернусь, я знаю.

Все будет…как там по-английски? Good…»

Ты смотришь в сторону.

А дождь по крышам…

Ночь темная, как крыло ворона.

И ты уходишь. Тише-тише…

Цикл "На перекрестке германских дорог" (2004)

(Цикл посвящен Клаусу Ленцу)

Сон.

По чудесным тропам

Пути родного

Шагаю смело

Шагаю ровно.

По мощеным дорожкам,

По цветным перекресткам,

Птичьими трелями,

Лечу под небом.

По цветочным полям,

По зеленым лугам,

Над битым стеклом,

В твою ночь – сном.

Приснюсь тебе,

В простудной жаре,

В легком бреду,

К тебе приду.

Буду ласковой ромашкой

В твоих руках.

Буду нежно отражаться

В твоих глазах.

Буду перышком жар-птицы,

И самою птицей.

И пшеницей колоситься,

И о землю биться.

Отведу тебя

В те чудны края,

К желтой бабочке

Небесной девочке.

Поцелую тебя,

Уйду из сна.

Разбудят тебя,

А я проснусь одна…

Желтая бабочка (под впечатлением от Yellow Butterfly).

На самом краю света,

В далеком поле-лесу,

Не бывает ни зимы, ни лета,

Не зовут радость и не кличут беду.

В этом царстве тишины

Стоит церковь богов.

Здесь медленно тянутся дни,

И длятся ночи без снов.

И красивая девушка по лестнице,

Поднимается, в небо стучась.

Небесная девушка-кудесница

Обернется, и скажет, смеясь:

«Взявшие жизнь, отдадут пусть.

От сумы да тюрьмы – не зарок.

Правосудие – скупость.

Справедливость – всего лишь упрек».

Где церковь богов и где море,

Где лазурь берегов и песок,

Где пресность с прогорклостью спорят,

Их хрусталя-родника – глоток.

Разве это не чудно?! Держи!

Солнце светит в глаза.

Оседлай ветер, лети!

Вперед! В небеса…

Желтая бабочка, крылья из шелка,

Восточных кудесников сладкий узор,

Желтая бабочка, тельце-иголка,

Невидимых нимф слаженный хор.

Все, что иметь, бедным раздать…

А ты друг, правило знай.

Если случиться в тех краях побывать –

Ты желтую бабочку не убивай…

День, когда родилась Гретхен.

День, когда признались в тайнах,

День, когда родилась ты.

Родилась в наших сознаньях,

В виде призрачной мечты.

Укрывались мы под крышей,

От дождя среди полей.

Твой отец сказал чуть слышно

«Хочешь от меня детей?..»

А потом, разувшись смело,

Мы гуляли по траве.

После ливня птицы пели,

А мы мечтали о тебе.

Мы мечтали, как когда-то,

Будет дочка у меня.

Как тебе мы будем рады,

Как увидишь свет, крича.

Чтоб как у меня глаза,

Были бы зелеными.

Чтобы нос, как у отца,

Волосы чтобы темными…

Любим мы тебя сейчас,

Но любовь – в секрете.

Никого счастливей нас,

Нет на белом свете.

Кафе на Hochstrasse.

Мы гуляли здесь с тобой давно

По дворикам.

Ты целовал меня сладко-сладко

И горько.

Ты грел мои руки в своих руках

Было холодно.

И было счастье на двоих

На дольки.

Мы сидели на этой скамейке, за руки держась,

Дрожали.

Снег падал на нас, кружась,

А вокруг все спали.

От холода в кафешку с тобой

Забежали.

Холодно.

Кафе на Hochstrasse.

Мы, прижавшись друг к другу, у печки сидели.

Ты мне улыбался.

Перед живым огнем руки грели.

Заказали чай. “Eine Tasse”.

Сидели вот здесь, у печки.

Вот тут сидела я, вот здесь вот ты.

Пили чай из одной чашки,

И словно дети, смеялись мы.

Ну вроде бы, обычная кафешка.

Но заходя сюда порой,

Заказываю чай. Одну лишь чашку.

И у печи выплакиваю боль.

В Ганновере.

Подыграй мне в си миноре

Чтобы тихим был мой плач.

Чтобы утонуло горе

И печаль свою ты спрячь.

Подыграй мне в си миноре,

Я не буду плакать, нет.

Хочешь, мы с тобой поспорим –

Будем счастливы, иль нет.

Ночь чудесна в Ганновере –

Тихий шелест половиц.

Различаем еле-еле,

Выраженья наших лиц.

Ветки дерева трепещут,

Колыхаясь на ветру.

Тянут ветки-руки в окна,

Отгоняя вдаль жару.

Хорошо здесь, в Ганновере

Станем вместе у окна,

Улыбнется еле-еле,

Восходящая луна.

Берлин.

В прохладную зимнюю ночь

Иду по улицам Берлина.

Снежинки кружатся и улетают прочь,

Стекло в витрине как большая льдина.

На сердце – пелена январских снов.

А в сердце – тишина и счастье лета.

И скоро уже ледяной покров,

Растает под лучами света.

Берлин… ты так великолепен.

Спокойны улицы, точны часы.

Берлин… ты мудр и ты светел.

И здесь сбываются мечты.

(с) Анамариэль (Silentium) 

Главная :: Новости :: Члены партии :: Члены редакции :: Наше творчество :: Выпуски газеты :: Устав партии :: Гостевая книга